Библиотекарь рун [СИ] - Ким Савин

зацепившую меня в этой пожилой, но обаятельной женщине.

Черт возьми! Это не волосы гран Муэро были окрашены или «омоложены»!

Глава 30. Люди и маски

Шок — это по-нашему! Неисповедимы пути магии… Я угадал «модуль» загадки, но не ее знак. В первый учебный день — мое внимание, не уверен даже почему, «зацепилось» за локоны нашей соломенной блондинки — кураторши. Скорее всего — из-за отсутствия даже намека на седину в прядях гран Муэро. При этом, морщинки уже на постоянной основе собирались у уголков ее глаз, кожа на шее и руках (самый подлый и неумолимый свидетель прожитых лет) теряла эластичность и обзаводилась пигментацией… Но волосы… — они, казалось, повергали само время и скидывали преподавательнице десяток лет.

Только вот мое Познание показывало полное отсутствие магии и каких-либо следов немагических красителей. Да, вроде, их и не было в Лагосе — если судить по многим встреченным мною аристократам (или «магические» улучшения или, чаще, «натуральная» естественность). И уж точно немагическая косметика здесь не могла находиться на уровне земных технологий. Зато в магическом «спектре» моего зрения — теперь полыхали тонкой и сложной магией лицо, шея и руки гран Муэро. Что-то связанное с иллюзиями и временем. И означать это могло лишь одно. Кое-кто не омолаживался, а, наоборот, накинул на себя следы якобы минувшего. Как ин-те-ре-сно!

Историчка, видимо, что-то такое прочитала на моем лице:

— Артон, что-то не так? Ты как-то странно реагируешь на мои слова, — немного неуверенно спросила Муэро.

— Что Вы, миледи, я полностью с Вами согласен — мне необходимо сосредоточиться на учебе. Это и было для меня всегда основной целью. И буду рад воспользоваться Вашим любезным предложением — обращаться к Вам за помощью, в случае если это не обременит Вас, — ответил я и… не справился с порывом немного похулиганить (гормоны!).

На долю секунды Иллюзия окрасила мои волосы на голове сединой, а лицо обзавелось усами с бородкой. «Маска времени» говоришь, хех! Я быстро отвесил даме предельно уважительный поклон и стремительно удалился по коридору в направлении давно скучающей по мне библиотеки.

***

Вернувшись в свои апартаменты в Академии, Эдна пребывала в несколько сметенных чувствах. Забавный юноша-огневик из Марок, знакомство с которым началось с его немного неуклюжего комплимента в ее адрес, успел за несколько дней переполошить всю Академию. Конечно, на педагогическом совете, на каникулах, разбирались кратко личные дела новых студиозов. Необходимо было держать руку на пульсе — в отношении возможных родовых противников; брать на заметку ребят, показавших себя с какой-нибудь сильной стороны, для будущих специалитетов; постараться включить в академическую жизнь явных интровертов или, наоборот, загрузить чем-то безопасным для общества — записных возмутителей спокойствия.

Барон гран Бер показал на вступительных экзаменах только возможный потенциал в своей родовой стихии и больше ничего особенного. Потом в его личном деле появилась короткая служебная пометка Канцелярии о грязноватой истории с похищением-выкупом из городской темницы. Но это списали на межродовые разборки в баронствах, с возможным подключением союзников в самом королевстве. Отношения руководства Академии и Королевского Двора можно было охарактеризовать как настороженно нейтральные. А, поскольку от дела тянуло за версту политикой, да и произошло похищение за пределами Академии, и статус у парня был только «условно принятого» (до внесения оплаты и до регистрации в официальном статусе первокурсника перед самым началом занятий) — все этой пометкой в деле и ограничилось.

Потом, чуть ли не перед первым ударом учебного колокола в новом учебном году, Канцелярия оповестила ректора и саму Эдну, как куратора первого курса, об очередном попадании марочника в руки Стражи. И опять с «сильным запахом» политики. В этот раз ее старый учитель — гран Маре — уже не сдерживался. Неплохо зная архимага, Эдна могла себе представить дрожь стен, изменение температуры воздуха и сердечные приступы в Инквизитории — во время общения руководства правоохранителей с воплощением мощи магии — Альбионом Хранителем. Учитель вкратце, как временному формальному попечителю каждого из первокурсников, рассказал ей об инквизиторах, закатывавших глаза к потолку — на вопрос об источнике «интереса» к его студенту. Муэро чувствовала — по обмолвкам и реакциям ректора, что кого-то из этих «потолочных обитателей» — Маре неплохо знает лично. Но напрямую спрашивать не рискнула — если учитель сам не рассказал, то этому должна была быть серьезная причина.

Достаточно было позиции Маре, что дело даже не столько в конкретном студенте, сколько в попытках зарвавшихся Больших игроков с властным ресурсом — нагло залезть «на поле интересов Академии», читай самого Альбиона. Инквизиторию дали понять, что с «игроками» последует непосредственное общение самого Маре, но, ежели что, Страже и следователям — «прилетит» первым. Просто потому, что они рядом. А то, что прилетит — крыша и стены Инквизитория не выдержат даже с ритуальной подпиткой.

Невозмутимость юноши на первом «классном часе» — при упоминании Эдной нежелательности дальнейших попаданий кое-кого в места, затрудняющие получение знаний, скорее позабавила.

Последовавшее вскорости оповещение от Канцелярии о конфликте молодого огневика с сильным второкурсником (точнее с целой группой второкурсников) и назревающей дуэли заставило Муэро уже схватиться за голову. Это был не студент, а какой-то магнит для неприятностей. Иметь еще одного такого на курс — и потребуется увеличивать штат кураторов, так как уже сейчас времени на проблемы остальных первокурсников у нее практически не оставалось.

Ее короткий разговор с Альбионом перед вызовом «на ректорский ковер» самого парня — существенно расцветил сухие строчки личного дела Артона. Чуть не ставший жертвой ритуала, чудом только спасенный юноша попадает в эпицентр разборок с соседями (с заметной тенью интересов азалийских игроков). А дальше — просто редкое по везению для Бера — столкновение наемников с тварями, личное участие Артона в боях, победа (!) и молниеносное установление мира с кровниками! Понятно, что дело не в юном маге — там и опытнейший дядя-воитель, и настроенность маркграфа Асборга против лоялиста Уроша. Но сама серия «приключений», в которых юноша поучаствовал — очень даже впечатляла Эдну. Менестрели слагали свои песни и о менее значимых деяниях.

А дуэль с задирой Партеном? Муэро со времен собственной учебы не практиковала боевые аспекты своей магии, но как зритель (а изредка — и как участник жюри) — поединков видела достаточно. В поединке Бера с Партеном ей тогда показалось, что на поле происходит не ожидаемая сшибка двух яростных, но безоглядных и не очень опытных бойцов, а какое-то подобие смеси научного эксперимента и Битвы королевств — популярного во всем Унланде настольного сражения армий двух игроков. Причем